Кто- то высокомерно называл мой город глухой провинцией. Особо рьяные в изобретении эпитетов- задворками цивилизации и её чёрной дырой. Он и вправду, в противовес динамично развивавшейся столице, последние два с лишним десятилетия находился в состоянии спячки. Многие покинули его, осев в краю неоновых реклам, суеты и безостановочного шума. Но большинство всё же вернулось, предпочтя неторопливый ритм жизни под сенью старых черепичных крыш, тонущих в зелени берёз кривых переулков и дивной красоты закатов над Уводью.
Я всегда относился к числу тех, чьи сердца недостаточно велики, чтобы вместить в себя любовь ко многим городам. Единоличным владыкой моей души всегда был центр русской текстильной индустрии. Охваченный пламенем пытливой наблюдательности, я пожирал взором любое маломальское явление в пёстром полотне его жизни.
Каждый раз, входя с букетом алых роз в подъезд пятиэтажки, где жила Ирэн, знавшая множество пикантных рецептов от осенней хандры, я видел чадящего курительной трубкой с чашей, украшенной резными серпом и молотом, старика в неизменном сером френче со стоячим воротником. Он глубоко затягивался, а затем медленно выпускал из своих широких ноздрей дым истории. По легенде, ходившей среди жильцов дома, Петрович возил когда- то в роскошном чёрном "ЗИМе" одного из партийных боссов местного разлива. Импозантный господин, регулярно покупавший свежие номера «Известий» в киоске «Роспечати», что напротив ЖЭКа, поговаривали, внёс значительный вклад в усовершенствование пневмо- рапирных ткацких станков и даже был награждён несколькими медалями. А чудаковатого вида очкастый студент матфака с болезненной худобой и несуразными рыжими туфлями- лоферами, украшенными кисточками, слыл глубоким знатоком дифференциальных уравнений с разделяющимися переменными.
Всюду, куда бы я ни глянул, вместо аморфной серой массы я видел россыпь безумно интересных личностей, каждой из которых можно было бы посвятить целый увлекательный рассказ.
Калейдоскоп чувств, порождённых созерцанием несколько винтажной романтики, которой веяло ото всего, что меня окружало, нашёл свой выход в этом паблике о городе Иваново, носящем прозвище «Русский Манчестер» и его нетривиальных жителях.
Александр Гассиев