долбаёбб* очень общительный)* люблю музыку реп, иногда хип хоп!* Миг по имени Жизнь 1|2 1. «Мальчик? Мальчик? Ты что, потерялся?» …Мальчик смотрит сквозь витрину магазина на улицу, а в голубых глазах – восторг. Там, за стеклом, почти у самых ног – рукой подать – несколько голубей клюют накрошенный кем-то хлеб, они то взлетают, то садятся, то хлопают крыльями на месте, расправляя перья… Вот случайный прохожий спугнул стаю – и они все разом взмыли вверх, в летнее голубое небо… Даже не голубое, а синее, глубокое, июльское небо. А там, где-то на этом небе – солнце, оно сегодня неумолимо печёт и, кажется, каждый камушек отблёскивает, вторя ему. Приходится сильно-сильно щуриться, и, из-за этого, на лице получается улыбка… Мальчик смотрит в окно, щурится и улыбается, а в голове бесшабашно-смело кружит и кружит фраза – «Самый счастливый год! Самый счастливый миг! 1993…» А почему он самый счастливый? Наверное, потому что глаза у мальчика такие голубые, и что голуби такие красивые, и небо – такое синее, и что не знает мальчик ещё зла, и даже не слышал – как это – ругаться. Он не знает, что голубь – птица мира, и ещё, что голубь «самая тупая птица», не знает, куда спешат прохожие и почему тут, у входа, сидит бабушка, которой кто-то ложит копейки, а кто-то нет. Он не знает всего этого. … Но знает, - одно он точно знает. До последней искринки голубых глаз – то, что это самый счастливый год, самый счастливый миг! 2. «Есть только миг между прошлым и будущим…» - звучит по радио – «именно он называется жизнь» В суматохе дел, уставший от работы, околевший от мороза, стою на остановке, курю, пытаясь успокоиться. Маршрутка как назло не едет. Со мной рядом такие же люди, так же уставшие от работы. Какого чёрта? Где этот маршрутчик? Люди стоят, молчат, прижимаются щеками к воротникам, трут замёрзшие лица. Каждый проклинает сейчас это ожидание. Ведь если бы всё было по расписанию – давно уже каждый был бы дома, и, может быть, даже перекусил бы уже… Как-то неторопливо, лениво из-за поворота, выползает маршрутка. А в это время из дверей церкви напротив дороги вываливается толпа старушек. Этого ещё не хватало! Сейчас начнётся битва за выживание… Скопище бабулек, издаёт какой-то неясный звук, не предвещающий ничего хорошего. Две-три из толпы, бросаются наперегонки к остановке… Но маршрутка уже забита до отказа. Втискиваюсь между чьей-то широкой спиной и передними сиденьями, одной ногой на подножке, второй где-то в переплетении чужих конечностей. Ну вот – ещё и куртку порвал… Бесцельно ищу знакомые лица в разношёрстной толпе, передаю деньги водителю, мечтаю о крепком чае. Вереница мыслей струится, не закрепляясь логической цепочкой. Мимо взгляда мелькают чьи-то руки, лица… Шум в салоне сливается в общую вакханалию и хочется, чтобы все заткнулись… Гораздо позже, уже засыпая, я вдруг вспомню, что когда ехал, то очень хотелось есть. Пришёл домой, проглотил тарелку супа, принял душ и практически сразу лёг спать. Гораздо позже я вспомню, что вечер был чудесно красивым. Солнце стояло красным, огромным, размытым пятном на линии горизонта, а горы на востоке ярко и колоритно горели розоватыми оттенками на фоне матово-зелёных сосен с шапочками снега на ветвях. Я вспомню, как после холодного воздуха с улицы, в салоне было тепло и уютно, как сразу начали отогреваться пальцы рук и загорели щёки. Как на повороте луч солнца скользнёт по лицам сидящих и я вдруг на секунду замечу глаза симпатичной девчонки в лохматой шапке, но даже не задержу своего взгляда, а лениво исчезну в мыслях о доме. Это будет гораздо позже. Я вдруг пойму, что стоя на остановке, подгонял время, чтобы быстрее добраться до дома. Что дома не нашёл времени хотя бы насладиться вкусом чая или домашним теплом. Пойму, что вспоминаю те моменты, в которых я Не Жил, Не видел, Не хотел видеть, Не находил желания Жить именно в те моменты. У меня было прошлое, было будущее, но не было настоящего. Ведь было бессмысленно злиться, ругаться, подгонять время… Такого же точно вечера больше не будет никогда. Есть только миг… Но мало чтобы он был. Надо
Интересы
музыкА)* оч много* много* много* много* много* много* много* много*много* много* много* много* много* много* много* много* много* много* много* много* много* много* много*
Кто-то сказал, что для того, чтобы отличить добро и зло, необходимо следовать библии? Все гораздо проще. Мы от природы инстинктивно стремимся к жизни. Любое действие, направленное на выживание и обеспечение условий необходимых для выживания, это добро. Любое действие, которое угрожает жизни и направлено против благосостояния человека, это зло. Износилование - это зло, посколько это сопровождается применением силы против человека. Спасти пострадавшего в результате ДТП - это добро, но а если этот пострадавший оказался преступником?выходит что благодаря своему доброму поступку ты дал злу еще один шанс?я запуталась......
Другой вопрос в том, что данные понятия относительны, иногда ради конечного торжества добра приходится идти на то, что можно назвать злом. Но, тем самым, избегаешь гораздо большего зла. Таково, например, революционное насилие - очистить общество от скверны, чтобы скверна снова не поглотила общество. Однако добро и зло же этим не отменяются! Я категорически против теории о "вечном противостоянии" добра и зла, на то мы и люди, чтобы медленно, но верно вытеснять зло, творить больше добра, способствовать тому, чтобы его творили другие. Это и есть прогресс в самом широком смысле. Может быть, зло никогда не свести к полному нулю. Но уменьшать его везде, где только возможно - это долг всех и каждого, и каждый же от этого выиграет.
Счастье
Он стоял перед алтарём, пытаясь разглядеть в глазах у икон хоть отблеск жизни. Пахло ладаном… бабка продавала иконы… «Боже, дай мне счастье?» - как то робко, с недоверием попросил он. Иконы молчали, позолота блестела, бабка продавала свечи. «Боже! дай мне счастье!!!» - уже увереннее потребовал он, и, надеясь услышать ответ, замер, затих, приник к тишине, напрягшись всем слухом… Свечи горели, иконы молчали, бабка пристально смотрела на него. Прилично одетый гражданин, подъехавший к церкви на светло-сером «Крайслере», уже десять минут стоял перед алтарём. Наконец он развернулся и вышел. Бабка горестно вздохнула. Иконы молчали.
На улице тянуло вечерней свежестью. Розовая дымка над рекой сливалась с позолотой облаков от заходящего солнца… Мимо шли люди, они улыбались, смеялись, общались, они излучали искреннее тепло… Чему они радуются? А вот студент, длинный и худой, будто корабельная сосна, стоит полубоком, глядя на реку. Куртка на нём болтается как балахон, пыльные стоптанные кроссовки доживают свой век. По всему виду было понятно, что студент очень устал и навряд ли ел последние двенадцать часов. «А ведь стоит и лыбится!» Что-то рассказывает туда, в трубку телефона и смеётся! «Что ж ты счастливый-то такой?» Захотелось ненароком толкнуть студента, обидеть, но тот уже шёл куда-то, и даже со спины казалось, было видно его улыбку…
Он сел в машину, мягко закрыл двери, тихо-тихо зашумел мотор, в салоне витал еле уловимый запах какого-то дорогого парфюма. Он всегда старался ездить разными дорогами домой, чтобы от поездки оставалось ощущение новизны, не принципиальности. И в этот раз он поехал окраинами города. Навстречу шли люди. Люди шли с работ, задумчивые, устремлённые. Люди шли домой, в свои комнаты, каждый нёс свою усталость и беду, и неясное что-то, давно забытое в дебрях жизни им самим… Какое-то увлечение что - ли этой жизнью. А, может, его, это чёртово счастье каждый нёс в своём кармане? В своих сумках, сетках, барсетках, под фуражкой рабочего и в пиджаке пенсионера, в женском ридикюле? Придут, достанут счастье и будут им любоваться. Тьфу ты! Чтоб те пусто было! Привязался же к этому счастью, может это самовнушение, фальсификация и бред. Кажется, и он некогда был счастлив, но ведь ушло, улетело в трубу. Давно уже достиг он тех высот, к которым так стремился, на первых порах это тоже было счастье – счастье победы, упоение славой, завистью друзей и благодарностью тех, кого выручал безвозмездно и не задумываясь. Он был на вершине, он видел всех и всё понимал, он был свободен от всего, но время шло, и цели перестали быть притягательными а золотой телец потускнел…
Мысли оборвал вибрирующий в кармане телефон. Звонила жена. Просила забрать дочку от тёти. Вот же досада! Опять пол города переколесить чтобы доехать… доехать… Он понял, что помнит район, помнит площадку, на которой сам, ещё ребёнком, лепил куличики из песка, помнит дом, а подъезд и квартиру… Чёрт! Нервничая, набрал номер жены. За время его командировок и работы, она всегда забирала и отводила дочь к тётке вместо садика. Жена нисколько не удивилась, наоборот, она даже будто чувствовала за собой вину, когда говорила ему адрес. Подкол он понял лишь когда она начала описывать как выглядит тётка... Она ёрничала над его незнанием.
Вот он – этот двор, опавшая листва под ногами, квадратики окошек, еле уловимый запах хлеба из пекарни в соседнем районе, той, которая работала ещё в его детстве, и пахла всё так же сладостно, независимо от возраста. Да – вот он, подъезд №2 Как он мог забыть! Тот же тополь – нисколько не изменился, даже не подрос , та же ступенька, отломленная незадачливым строителем ещё сорок лет назад, тот же козырёк над подъездом, только дверь железная, с домофоном - угрюмая стражница покоя… Он набрал номер квартиры и послал вызов. Трубку взяла дочь, сразу узнала голос отца, он даже услышал, как кричала она тётке «папа, папа приехал!» Потом нажала кнопку… Он вошёл в подъезд. Гос